Воспоминания дипломата

– Учтите, что Наркоминдел никаким жилфондом не располагает. У вас есть своя жилплощадь?

Я ответил отрицательно. В тот момент я вместе с женой и крохотным (меньше года) сыном жил в институтском общежитии на Большой Пироговке. В связи с ликвидацией института дальнейшее проживание бывших аспирантов в общежитии оставалось под вопросом.

– А как вы сами относитесь к тому, что www.o-book.ru вас направляют работать в Наркоминделе?  – задал свой третий вопрос нарком.

Я не стал кривить душой.

– Максим Максимович,  – сказал я,  – у меня есть веские причины не стремиться в наркомат, сотрудники которого рано или поздно отправляются за границу. При нынешних семейных обстоятельствах подобная поездка совершенно нежелательна, а вернее, невозможна.  – Я в двух словах посвятил наркома в суть моих трудностей и напоследок добавил: – И чтобы быть искренним до конца, я должен заявить, что предпочел бы работе в наркомате научную деятельность.

Наверно, моя откровенность шокировала наркома. Глянув на меня с недоумением и, пожалуй, даже с раздражением, он после краткой паузы сухо промолвил:

– Ценю вашу искренность. Что касается ваших намерений, то чинить вам в этом помехи не стану.

На этом мы расстались.

В тот день и в последующие дни я, перебирая в памяти все детали моего визита в Наркоминдел, пытался постигнуть причины холодного, настороженного приема, оказанного мне М.  М.  Литвиновым. В голову приходили различные предположения, но больше всего я склонялся к мысли о предвзятости. Откуда, однако, она взялась?

Ответ на этот вопрос я нашел лишь спустя некоторое время, когда уже работал в наркомате. А упомянуть об этом считаю уместным сейчас.

Широко известны трагические события 1937–1938 годов, оставившие глубокий след в истории нашей страны. О них свидетельствовали и появившиеся вакантные посты во многих учреждениях. Тяжко отразились эти события и на Наркоминделе. В 1937 году в числе многих других были репрессированы полпред СССР в Турции Л.  М.  Карахан, полпред СССР в Греции М.  В.  Кобецкий, полпред СССР в Китае Д.  В.  Богомолов, полпред СССР в Германии К.  К.  Юренев. В марте 1938 года, то есть непосредственно перед моим приходом в НКИД, был осужден бывший первый заместитель наркома иностранных дел Н.  Н.  Крестинский. Пострадали и многие рядовые сотрудники НКИД.

В результате всех этих репрессий в Наркоминделе, как в центре, так и на зарубежной периферии, ощущался весьма серьезный недостаток квалифицированных кадров. Ища выход из положения, руководство наркомата вынуждено было подбирать новых работников среди людей, чья профессия и образовательная подготовка зачастую имели мало или не имели ничего общего с подготовкой, необходимой для работы в дипломатическом ведомстве. Какая-то часть из них отсеивалась из-за своей очевидной непригодности еще на пороге наркомата, а другая все же включалась в число его сотрудников. И среди тех, кто закрепился в штате, нередко попадались люди со столь серьезными пробелами в общем и политическом образовании, что им было трудно овладеть сложными и тонкими инструментами новой профессии.

Только познакомившись лично с представителями этой категории новичков – а встречались они на различных ступенях ведомственной иерархии,  – сумел я по-настоящему понять, что произошло в феврале в кабинете М.  М.  Литвинова. Конечно же его в сильнейшей степени тревожила неподготовленность многих из направляемых в наркомат людей, и относился он к ним не без придирчивости. В свете подобной ситуации и надо было рассматривать шероховатость нашей первой встречи. Я не говорю уже о том, как повлияло на ее исход мое нескрываемое нежелание работать в наркомате.