Воспоминания дипломата

– Я буду вам крайне признателен,  – заключил свою краткую речь Селим Такла,  – если вы запросите на этот счет мнение Советского правительства. В случае его согласия я уполномочен официально пригласить вас для переговоров в Ливан, как только ваши дела в Сирии позволят вам это.

Я ответил, что горячо приветствую дружественные намерения ливанского правительства и что немедленно запрошу Москву. В согласии Советского правительства у меня нет сомнений, добавил я, но от заверений о возможности скорого ответа из Москвы на этот раз воздержался.

Визит министров был недолог. Мардам-бей торопился в Дамаск, Селим Такла – в Бейрут. А я направился к своим спутникам, чтобы подготовить сообщение в Москву о предложении ливанского правительства. Затем мы вернулись к своему обычному, набившему оскомину времяпрепровождению.

Наконец вечером 23 июля пришла телеграмма www.divdvd.ru В.  М.  Молотова для передачи Джемилю Мардам-бею. Если среди сирийских руководителей кое-кто действительно рассчитывал на широковещательные декларации по вопросам, давно решенным жизнью, то их расчеты не оправдались. Телеграмма была дружелюбной, по-деловому краткой и вместе с тем исчерпывающе ясной. Приведу ее целиком:

«Правительство Союза Советских Социалистических Республик высоко оценивает чувства, выраженные Вами в отношении великой борьбы советского народа против гитлеровской Германии и ее сообщников.

Советское Правительство с удовлетворением принимает предложение Сирийского Правительства об установлении дружественных дипломатических отношений между СССР и Сирией. Советское Правительство готово в возможно короткий срок аккредитовать Чрезвычайного и Полномочного Посланника СССР при президенте Сирийской Республики и принять Чрезвычайного Посланника и Полномочного Министра Сирии, который будет аккредитован при Президиуме Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик».

Ознакомившись с телеграммой, я попросил Хуссейна немедленно известить министра иностранных дел о том, что ответ из Москвы получен, что он, как и следовало ожидать, вполне благоприятен и что завтра утром я могу его вручить министру лично.

Утром 24 июля вся наша группа прибыла в Дамаск. Не заезжая в отель, я отправился прямо в МИД, где Мардам-бей сразу же принял меня. Я поздравил министра с успешным завершением переговоров и передал ему переведенный мною на французский язык текст послания вместе с моей сопроводительной нотой – оба документа были старательно перепечатаны Хуссейном на пишущей машинке. Пробежав глазами тексты послания и ноты, Мардам-бей сказал:

– Я всегда буду гордиться тем, что участвовал в историческом акте установления дипломатических отношений между нашими странами. Этот акт – знаменательная веха в истории Сирийской Республики, ибо он означает признание нашего молодого государства самой могущественной державой мира. Я со своей стороны также поздравляю вас и сердечнейшим образом благодарю за ваше содействие в этом деле.  – Он крепко пожал мне руку и добавил: – Мы сегодня же сделаем это великое событие достоянием гласности. Пусть о нем узнают все сирийцы и весь мир.

Я напомнил ему о своей ноте, в которой содержалось предложение Наркоминдела опубликовать тексты обоих посланий одновременно 26 июля.

– Я согласен с этим,  – ответил министр.  – Но ведь краткое предварительное сообщение можно опубликовать и сегодня, не так ли? Просто немыслимо держать такую животрепещущую новость под спудом еще целых два дня! Вы не будете возражать?

Я не стал возражать, но поставил условие, чтобы сообщение было действительно кратким и не цитировало официальных документов – иначе возник бы ничем не оправданный разнобой в датах их опубликования. Министр принял это условие.

На этом мы с ним расстались – до новой встречи вечером на экстренном широком приеме в МИД.

До вечерней церемонии в МИД у нас оставалось около шести часов, и мы целиком посвятили их прогулке по Дамаску. Нашим гидом, знающим и толковым, был все тот же Хуссейн Марраш. Он так умело составил маршрут импровизированной экскурсии, что за один первый день нашего пребывания в Дамаске – первый день, свободный от «конспиративных» ограничений,  – мы получили довольно отчетливое представление об этом древнем городе.